Оборотень в погонах - Страница 107

107

– Ну что же, – промолвил Серов, отточеным движением выхватывая из тарелки бутерброд с полукопченой колбасой имени отроков Шадраха, Месаха и Авденаго. Я хотел последовать его примеру, но не смог перегнуться через стол и раздумал. – Большая часть наших догадок подтвердилась.

Он мотнул головой в сторону окна на двор, где до сих пор вяло трепыхался Соколиный Глаз. На протяжении трапезы мы поминутно выбегали туда задать еще вопросик. Я не сразу понял, что наиболее подробными получаются ответы, если прихватить с собой вилку.

– М-да, – согласился я. – Если бы еще этот поганец не был такой мелкой сошкой…

К сожалению, серк знал не очень много. Выходило, что сеть эльфов-террористов контролируется пресловутым Хиргортауром. Все приказы исходили от него. Мы узнали немало нового о том, как и откуда серкелуин заполучили Великую печать – две вольфрамовые пластины, покрытые сложной резьбой. Но не выяснили, ни где она должна быть сложена воедино, ни кого должна призвать в наш мир. И едва ли на шаг приблизились к разгадке куда более важной для нас тайны: кому это понадобилось?

– Знаете, – проговорил я, – если у нас так хорошо с интуицией – давайте продолжим гадать.

– На алановых лепестках? – лениво полюбопытствовал Невидимка, гоняя гущу в чашке.

– Нет, на картах Москвы и области, – парировал я. – Кому, ч… прах побери, – вовремя вспомнилось, что поминать нечистого к ночи не стоит, – выгодно снести пол-столицы в преисподнюю? – Тьфу, не удержался!

– Хиргортауру, – немедля откликнулся Серов.

– А еще?

– Все, – подумав, сознался киллер. – Это невыгодно Кленову, если он не полный идиот, потому что играть первую скрипку в независимой Биармии – даже если такая появится – у него не выйдет. За ним не пойдут ни эльфы-традиционалисты, ни люди, ни даже гномы. Это невыгодно Долину, по той же самой причине. Это невыгодно Городницкому и его людям, пусть те и окажутся в уцелевшей части Москвы. Это невыгодно даже Кормильцеву, потому что я не вижу никакой для него выгоды!

– Насчет «не полный идиот», – заметил я, – это спорно… Но вы правы – скорей серкелуин должны были подставить. Хотя и эта версия мне тоже не нравится.

– Почему? – заинтересовался Серов.

– Слишком все просто, – объяснил я. – И мы опять забыли о дневнике Парамонова. Охоту за ним объявили не только эльфы. В конце концов, приказ устранить журналиста отдали ваши… бывшие… работодатели.

Последние два слова я выговорил не вполне уверенно: хотел сказать «хозяева», и не был уверен, что «бывшие».

– А потом – Грома. А потом – меня и вас, – закончил Невидимка.

Он задумчиво дожевал бутерброд, потом встряхнулся.

– Нет, пустое это. Вот возьмем устроителей этого цирка с акробатами за жабры, и спросим паскуду, как того вождя индейцев, – он снова кивнул на окно, – на какой шут ему это сдалось. Сейчас важнее найти печать. И обезвредить.

Легко сказать. Пластины рассчитаны на то, чтобы выдерживать натиск того, что сами же и вызывают. Интересно, удастся ли смыть узор царской водкой? Их ведь даже не утопишь в Москве-реке – если вторым зрением не найдут, так через полгода из воды плотва с ногами полезет, такая концентрация магической энергии вокруг этих пластин!

– Втроем будем искать? – поинтересовался я.

Серов покачал головой.

– Макс уже обзвонил друзей. К утру будут здесь. – Он помолчал. – Где бы ни были.

Я не мог задать ему этот вопрос, но он отчасти ответил сам.

– Все, кто остался… – Невидимка поймал мой встревоженный взгляд и зло усмехнулся. – Вы не думайте – это не очень много.

– Одного боюсь, – подумал я вслух, – что за это время нами успеют заинтересоваться и другие стороны…

Ветер налетел неожиданно. Только что за окном стояла жаркая тишь летнего вечера, когда даже комары не отваживаются взлететь, чтобы не нарушить взмахом крыла вязкой прозрачности воздуха, и вдруг, словно лопнул мешок Эола – хлестнуло. Тучи сомкнулись с лязгом, отрезая свет; согнулись березы, с трудом отдавая листву цепким лапам вихря. Неплотно прикрытые створки разметало, будто дерзкий мальчишка осмелился запулить в окно футбольным мячом. С протяжным звоном лопнуло стекло, перекрывая гул бури.

Я обернулся к окну в первый же миг, но что-то заставило меня отвести взгляд, чтобы проследить за падающими осколками, а когда я поднял глаза – он уже сидел на подоконнике, запахнувшись в плащ. Впрочем, винить себя я не мог. Если не стекло, так меня отвлекло бы что-то иное. Они всегда появляются незаметно.

– Обязательно было так форсить, господин Кормильцев? – поинтересовался я во внезапно наступившей тишине.

Ветер стих, и самый воздух будто обмяк от усталости.

– Ничуть, – ответил начальник службы безопасности концерна Кленова. – Вот, правда, тучи – это необходимость. Знаете, лето в наших широтах – сущее мучение. А в Петроград я вообще наведываюсь только в холодное время года. Во всяком случае, последние лет триста.

– Охотно верю, – пробормотал я, приглядываясь к собеседнику.

На свои триста лет Кормильцев никак не тянул. На сорок – может быть, и то едва ли. Бледные щеки его были младенчески-гладки, в черной шевелюре не проглядывало и волоска седины. Субтильный тип… хотя это как раз обманчивое впечатление. Но мне казалось, что злодей будет на вид повнушительнее.

– Поговорим? – спросил он, прислоняясь к оконной раме.

Я заметил, что, даже улыбаясь, он старается не разжимать губ.

– Отчего же нет, – в тон ему ответил я.

– Я хочу получить дневник Парамонова, – без обиняков заявил Кормильцев. – Или записную книжку, или что там вы успели выдернуть из груды вещественных доказательств прежде, чем ваше благочинское управления так удачно… сгорело. – Он покосился на стол, и его явственно передернуло. – Бр-р! Как вы можете этим питаться?

107